1-12

Картина П. Пикассо «Герники»  так художник видел войну.

История движется не по спирали, а по закону памяти.

Перечитывая сегодня произведения А.Т. Твардовского, его бессмертного «Василия Теркина», стихотворение «Я убит подо Ржевом», последнюю поэму «По праву памяти», я ловлю себя на мысли, насколько современными являются они в наше время. И его слова: «Таит беспамятность беду…» — будто кричат нам о том, что происходит и почему это происходит.

8d799c4-43Судьба Твардовского, внешне успешного советского поэта, трижды ставшего лауреатом государственных премий, 16 лет руководившего одним из ведущих литературных журналов «Новый мир», в целом тяжела и даже трагична, как и судьба любого честного человека, жившего в мире тотальной лжи советского режима.

При всей его внешней приверженности тому строю, в котором он жил и творил, это один из немногих, а может быть и единственный поэт, который умел почувствовать и сказать правду. По большому счету, он открывал её сердцем и преподносил сердцем.

Герой его поэмы «Василий Теркин», писавшейся прямо во время войны, по горячим следам, самим участником событий, был настолько честен и близок каждому солдату, что маленькую книжицу, формата брошюрки, носили с собой у сердца. Засовывали под голенище сапога и берегли, не смея использовать на самокрутки, потому что грела она сердце бойца, рассказывала о нем и объясняла ему смысл того безумия, свидетелем и участником которого он был.

                     Страшный бой идет, кровавый,

Смертный бой не ради славы,

Ради жизни на земле. «Василий Теркин»28terkin

И солдат понимал, что это не агитка, призывающая его стоять насмерть под дулом своих автоматов, направленных в спину, согласно приказу Сталина под № 227: «Ни шагу назад!» Это была та правда и тот смысл, который помогал ему выжить в этой мясорубке:

..И увиделось впервые,
Не забудется оно:
Люди теплые, живые
Шли на дно, на дно, на дно… (В. Теркин)

             Я убит подо Ржевом,

             В безыменном болоте,

             В пятой роте, на левом,

             При жестоком налете.

             Я не слышал разрыва,

             Я не видел той вспышки,–

             Точно в пропасть с обрыва –

             И ни дна ни покрышки.

             И во всем этом мире,

             До конца его дней,

             Ни петлички, ни лычки

             С гимнастерки моей. «Я убит подо Ржевом»

pereprava

А.Твардовский единственный лауреат Сталинской премии, в произведении которого «Василий Теркин» ни разу не упоминалось имя вождя народов. Он, вынужденный писать в условиях непрерывного славословия в адрес Сталина, говорил о нем как-то нетрадиционно, практически не о нём, а о его трубке:

Глаза, опущенные к трубке,
Знакомой людям всей земли.

Зато позже в предсмертной и, на мой взгляд, самой сильной своей поэме «По праву памяти» поэт горько и саркастически пишет и о Сталине. И о себе – сыне раскулаченного врага народа. И о тех, кто поклонялся вождю и вынужден был жить по насаждаемому им закону бесчеловечности, прикрытому лживыми лозунгами:

Сын за отца не отвечает –

     Пять слов по счету, ровно пять.

     Но что они в себе вмещают,

     Вам, молодым, не вдруг обнять.

 

     Их обронил в кремлевском зале

     Тот, кто для всех нас был одним

     Судеб вершителем земным,

     Кого народы величали

     На торжествах отцом родным…

  

     Конец твоим лихим невзгодам,

     Держись бодрей, не прячь лица.

     Благодари отца народов,

     Что он простил тебе отца

     Родного –

     с легкостью нежданной

     Проклятье снял. Как будто он

     Ему неведомый и странный

     Узрел и отменил закон.

 

     (Да, он умел без оговорок,

     Внезапно – как уж припечет –

     Любой своих просчетов ворох

     Перенести на чей-то счет;

     На чье-то вражье искаженье

     Того, что возвещал завет,

     На чье-то головокруженъе

     От им предсказанных побед.)

     Сын – за отца? Не отвечает!

     Аминь!

     И как бы невдомек:

     А вдруг тот сын (а не сынок!),

     Права такие получая,

     И за отца ответить мог?

     Ясна задача, дело свято, –

     С тем – к высшей цели – прямиком.

     Предай в пути родного брата

     И друга лучшего тайком.

 

     И душу чувствами людскими

     Не отягчай, себя щадя.

     И лжесвидетельствуй во имя,

     И зверствуй именем вождя…

 

     Но все законы погасила

     Для самого благая ночь.

     И не ответчик он за сына,

     Ах, ни за сына, ни за дочь.

 

     Там, у немой стены кремлевской,

     По счастью, знать не знает он,

     Какой лихой бедой отцовской

     Покрыт его загробный сон…

 

     Давно отцами стали дети,

     Но за всеобщего отца

     Мы оказались все в ответе,

     И длится суд десятилетий,

     И не видать еще конца. («По праву памяти»)

 Конца, и, правда, не видать. Особенно в свете сегодняшних поклонений новому вождю, вздумавшему зачеркнуть и переписать историю (в который раз) под свой образец.

Но как созвучны ожидания той благой ночи или дня, когда и этого отца, за безумства которого будут отвечать его дети-соплеменники, приберут и положат в Кремле рядом с Владимиром Ильичем… или не положат… Но отвечать за его слова и поступки придется. Всем. Особенно тем, кто дружно аплодировал и подписывал письма.

Память народа невозможно уничтожить, затуманить, заглушить телетрансляторами. Как бы красиво, умно и логично ни выглядела ложь, она остается ложью.

К сожалению, цену, которую приходится человеку платить за то, чтобы правда стала достоянием всех, очень велика. Но жизнь сама все расставляет по местам.

300spartas

Когда-то 300 спартанцев, спасли жизнь эллинов, дали им выйти из окружения и обеспечили победу, но сами полегли на поле битвы. Они, а не эллины – истинные победители и защитники своей страны. Они умирали не во имя своих полководцев, не ради славы. Они защищали родину.

bf0201c6254d

«Путник, когда ты придешь в Спа…» — вспомните рассказ Генриха Бёлля, немецкого писателя-антифашиста, лауреата Нобелевской премии и бывшего солдата «гитлерюгента». Он и сам был тем «пушечным мясом» Гитлера, одним из миллионов немецких обманутых мальчишек-«спартанцев», который не мог бы написать на своем надгробии: «Ушел из школы на фронт и полег за…» Герой его пронзительного рассказа не может закончить фразу, потому что он остался безруким и безногим калекой, не защищая родину, а во имя безумной идеи фюрера о мировом господстве. Кстати, даже на могильной плите возле Фермопил в память о полегших с персами спартанцах написано: «Путник, когда ты придешь в Спарту, поведай там, что ты видел. Здесь мы все полегли, потому что так велел нам закон».

Какой закон? По большому счету, это закон любви, памяти и совести…

Во имя чего погибают и калечатся сегодня так называемые ополченцы марионеточных республик Донбасса, во имя чего погибают смоленские и ростовские парни, пришедшие в Украину? С каким мифическим фашизмом они сражаются под фашисткими флагами Новороссии? Какими они останутся в памяти потомков?

Миллионы солдат, ставших приказами жуковых «пушечным мясом», которые полегли подо Ржевом или в Сталинграде, все-таки, подобно спартанцам, остались в генетической памяти народа не статистическими колонками цифр, не мясом, а лучшими людьми, пожертвовавшими собою ради защиты своей земли.

             И у мертвых, безгласных,

             Есть отрада одна:

             Мы за родину пали,

             Но она – спасена. («Я убит подо Ржевом»)

 

Есть некая Память, которую человек даже не осознает. Эта память или знание всегда безошибочно оценивает все ситуации. И дает нам возможность помнить настоящую правду. Не придуманную историю. Не то, что утаили или переписали заново, а то, что было на самом деле.

И вот по праву именно этой памяти разговаривает с нами на подсознательном уровне наша совесть. Всегда! Даже с теми, кто, кажется, совершенно её лишен.

Это то, что гложет внутри и от чего невозможно избавиться и скрыться. ТО, что толкает этих людей на безумные и необъяснимые поступки. И они жестоко расправляются с теми, кто попадается на их пути, а точнее, сами с собой. Со своей совестью, памятью. Это своего рода публичное самоубийство, в радиусе которого невольно может оказаться любой. И остановить его способен только тот Бог, который живет внутри безумца. И которого он прибил кувалдой своего страха.

Все, что происходит вокруг, всё, о чем мы думаем, говорим, что делаем – всё это, хотим мы того или нет, записывается на невидимых скрижалях. Попадает в информационное поле. Самая маленькая мысль – материальна. От того, что у нас в голове, от того, что мы помним, зависит каждое наше слово и каждый наш поступок вчера, сегодня и завтра.

sur11

Всё связано между собой. Любовь, ненависть – самые сильные эмоции счастья, боли и страха формируют мощные сдвиги реальности. Мы порой даже не понимаем, насколько мы сильны, ежесекундно формируя мир, в котором живем сейчас и будут, если им повезет с родительскими мозгами, жить наши дети и внуки.

Как вы думаете, почему история движется по спирали? Почему события, происходящие сегодня в мире, похожи на прошлые, как однояйцовые близнецы? Почему мы то и дело сравниваем Украину с Финляндией, Киселева с Геббельсом, а Путина с Гитлером и Сталиным? И, о чудо, мы уже немного продвинулись вперед, позабыв Тамерлана, Чингизхана, Атиллу, Македонского и Наполеона.

А что, собственно, изменилось-то? Все то же маниакальное стремление человека оглушить кувалдой безумия своего внутреннего Бога, доказать всем, но прежде всего самому себе, что нет его внутри, что ты сам себе хозяин и можешь вытворять, что угодно.

И чем закончились все эти попытки?

История движется не по спирали, а по закону памяти.

НО не той памяти, которую мы сознательно в себе культивируем, назначая и отмечая знаменательные даты, возводя памятники и вывешивая чьи-то портреты. А той памяти, о которой мы даже не подозреваем. Той, которая существует независимо от любых исторических баек, перепевок и сочинений.

Это память правды. Наша внутренняя, генетическая память. Не та, которая «у каждого своя», а та, которая одна-единственная. И ни конем её не переедешь, ни вай-фаем не поймаешь, никак иначе не интерпретируешь. Потому что она существует априори.

10635994_270198139846708_1708208812552660047_n

И самое интересное, что мы, все до одного, даже самые дремучие и бессовестные, самые ватные и зомбированные, её знаем.

А вот дальше начинается самое интересное. То, что, в конечном счете, определяет и наше человеческое лицо, и наши поступки, и наше всё.

  • Принимаем ли мы её?
  • Нравится ли она нам?
  • Комфортна ли, удобна, мягка ли?
  • Дает ли она нам шансы жить дальше и оставаться людьми или уничтожает на корню все попытки быть счастливым?
  • Зачем она нам?
  • Можно ли жить дальше без неё, заткнув уши и закрыв глаза?

Ответив самому себе на все эти вопросы, мы начинаем действовать.

  • Убегаем.
  • Придумываем.
  • Глохнем и слепнем.
  • Переделываем.
  • Маниакально и бездумно доказываем обратное.
  • Отмахиваемся.
  • Притворяемся и т.д. и т.п.

И только единицы отважных воинов света способны принять её такой, какая она есть. Такой, какой они чувствуют её глубоко в сердце. Принять и продолжать жить с верой в то, что Бога внутри, который изменяет тебя, ты тоже способен изменить.

1368604278