Ты рядом – и все хорошо
Я буду грустить, волноваться и слякоть
Кругом разводить или просто молчать,
Под грифом «до вечера не открывать»
Упрячу своих ожиданий бестактность.
И вновь на клочках, на салфетках, обертках
Записывать буду и зыбкую связь
Укладывать в сказки, о будни дробясь,
Продумав сюжеты от корки до корки.
Ах, только бы вечер скорее пришел:
Твой голос и облако теплых объятий,
И сброшены туфли, стыдливость и платье,
Ты рядом со мною, и всё хорошо.
Что может быть выше и проще
Под тихие звоны церквушки
Закат догорает… Над крышей,
Толкнувшись от памяти скучной,
Любовь, словно птица, ты слышишь,
Взлетает, шумит опереньем,
Срывается ветру вдогонку,
Мы мчимся за нею, как тени,
И связи прозрачны и тонки.
Мы рядом, стихают тревоги,
Ложатся смиренно и кротко
На белые простыни боги
И вечер, из нежности соткан.
Что может быть выше и проще —
Ты мой, я твоя, и неважно,
О чем заливаются в роще
Цикады, и с кем мы… однажды…
Что было до этого с нами,
Неясно, неважно, что будет,
Мы любим, не ведая сами,
Как миг нашей близости чуден.
Мы живи для тех, кто нас все еще ждет
Неслышны. Невидимы. Тайной тропой
Уходят из нас, будто в памяти канут,
И радость, и самая главная боль,
Все истины наши и наши обманы.
Мы жили, домашний топили очаг,
Топтали дороги, стелили постели,
Сжигали мосты и рубили с плеча —
Ну, в общем, брели в тишину как умели.
По шумным перронам, пустынным дворцам,
По краю восхода, по кромке заката,
Подобно философам и мудрецам,
Что в собственной мудрости не виноваты.
Не знали молитв, но скрижалей не жгли,
Теряли друзей, оставляли любимых,
За окнами годы, как тени, легли.
И тучи бежали… И мы вместе с ними
Ушли незаметно, впитались дождем
В прохладную влажную землю.
Но живы для тех, кто нас все еще ждет
И голосу нашему внемлет.
Не жди от любви ничего и не требуй
Не жди от любви ничего и не требуй,
Она – это клейкая кипень листвы,
И солнечный ветер, колдующий в небе,
И утро, попавшее в плен синевы.
Любовь – это слово, а больше — молчанье,
Как милого имени тающий звук,
И пристань, к которой однажды причалил,
И пульса неровного радостный стук.
И может быть лучшее зеркало в мире,
В котором всё видится так, как должнО.
И образ любимый порою пунктирен,
И крутится времени веретено —
А ей не важны ни штрихи, ни морщины,
Случайных деталей нелепая ложь,
В ней Души — не женщины и не мужчины —
В ней голых сердцец обнаженная дрожь.
Она словно тайная тропка к рассвету
Как способ дышать и порою — грустить
Под новую песню весеннего ветра,
Закатное солнышко грея в горсти.
Я буду тишину беречь
Я буду тишину беречь,
Сложу её туманными пластами
Меж памяти шуршащими листами,
Хранящими записанную речь.
Воспоминаний терпкое вино
По капле буду впитывать и слушать
Беззвучие многоголосой чуши.
Как кадрами в замедленном кино
Фиксировать летящий цвет луны,
И лепестковым тонким ароматом
Дышать и вспоминать «когда-то»,
«Давным-давно», где юны и умны…
Вся жизнь, как льдами, затянулось коркой
Холодных одиноких вечеров,
И неизменен облачный покров
И постоянен вкус вина прогорклый.
Тиха толпа, безмолвны острова,
Беззвучны скалы, молчаливы травы,
Задумчивы и отстраненно правы…
Мне нравится их превращать в слова,
Позволить говорить, наполнить звуком
И оживить, как тот короткий вскрик,
Который из безмолвия возник,
Когда мне мама протянула руку.
Я буду ждать
Последняя мысль перед сном о тебе
И первая – тоже твоя,
А жизнь постоянно срывется в бег,
И я, не умея стоять,
Бегу и пытаюсь её изменить,
Легко принимаю свой крест…
Легко, потому что не гаснут огни
На том берегу. Благовест
Рождается, падает, тает… Ты есть!
Все там же, на том берегу,
Как самая-самая главная весть,
Которую я берегу.
А завтра замру неподвижной звездой,
Застыну на глади воды,
Ты просто подставишь под небо ладонь,
И я упаду с высоты.
Мой новый соломенный домик мечты
Не смоют ни время, ни дождь.
А та, о которой печалишься ты,
Которую любишь и ждешь,
Совсем неизвестная мне визави
Останется в небе сиять.
Ты помни её. И меня не зови…
Но я всё равно буду ждать.
Не тратьте время на чужих
Не тратьте время на того,
Кому сегодня не до вас,
До ваших губ, до ваших глаз.
Не будьте выжженной травой
В пустыне милостей чужих.
Идите дальше, где-то там
Есть тот, кто с чистого листа
Прочтет историю и жизнь
Вам без остатка даст свою.
Без оговорок, просто так.
И будет истина чиста:
Верх — это верх, а юг есть юг,
А белый – это целый спектр
Оттенков разной глубины.
Вы на него обречены.
Тот, Богом данный человек,
Не складывает пазлы в ряд,
Он просто рядом с вами рад
Быть целый день и целый век.
Так чуден мир от близости дистанций
Могу сказать о многом, но молчу…
Так чуден мир от близости дистанций:
Из всех моих бесчисленных причуд,
Из полустанков, пристаней и станций
Возникнет образ берега того,
К которому приставлена навечно
Моя душа. Росистою травой,
Листовой шумящей, мыслью быстротечной —
Я буду всем, чем мне судится быть.
Ты станешь тем, кем должен был родиться.
Мы будем беззащитны и слабы,
И так сильны, как дикий лев и львица.
И в этой тихой близости без слов
Друг друга мы поймем до самой сути.
И двинемся туда тропой Богов,
Где апокАлипсис ежеминутен.
Мы сами сочиним календари
И с небом поменяемся местами:
Тогда и вечность можно подарить,
Когда она без слов понятной станет.
День синего неба
День ветра и моря, День синего неба,
изменчивый День кучевых облаков
мы можем отметить с тобою легко
сегодня, и где бы ты не был…
И нам не нужны ни слова, ни столы,
ни чаши заздравные, полные мёда,
нам надо всего лишь немного свободы
и лодку без весел, чтоб по небу плыть.
Толкнёмся от берега наших тревог,
забудем на время тоску обязательств,
пусть ветер – единственный наш предсказатель –
укажет нам путь на развилке дорог,
отправит как раз в эпицентр времен,
туда, где действительность альтернативна
и все горизонты а-ля перспективы.
Ты так же, как я в это небо влюблен?
Тогда не забудь телефон и планшет:
мы сделаем селфи на фоне заката,
а, впрочем, постой, телефона не надо,
наверное, там и покрытия нет.
Без гаджетов, мыслей, совсем налегке
отправимся в дальний полет за пределы,
хотя бы на день эту жизнь переделать,
согреть остывающий мир в кулаке.
Зимой так быстро гаснут дни
Зимой так быстро гаснут дни,
Не успеваешь рассмотреть,
А день уж кончился на треть,
Уходит в темноту, а с ним
Скользит тихонько вдоль домов
Сквозная сумрачная стынь.
Покрылись инеем мосты,
Покрылась инеем любовь.
Но в том холодном декабре
Есть тихий домик за рекой
И тот, кто чашку с молоком
Горячим ставит на столе,
Ломает хлеб на два куска,
Один протягивает мне.
И тают звезды на окне.
И ночь вдвоем уже близка.
Я принимаю вечера,
Когда за сумрачным окном
Метут снега, грохочет гром,
А нам ложиться спать пора…
Так сладко впитывать тепло
И попадать дыханьем в такт,
И чувствовать, что жизнь проста,
Как та мелодия без слов,
Которая звучит внутри.
Ты рядом и, полна тобой,
Я забываю грусть и боль.
И ничего не говори…
Не отпускай
Если нечего и вспомнить,
вспоминай «давно»,
забывайся в дреме, в коме
в ком-нибудь ином…
кошки драны,
брешь в карманах,
душен снегопад…
как подранок
в полустанок
свой бросая взгляд,
выходи… кровит из кранов,
но не отпускай,
той, что всех тебе желанней,
теплая рука
на плечо твое ложится
пусть, легка пока,
и свежи слова и лица,
и в накат строка —
не скули
лови, взрывая
что хранишь внутри,
и пока она живая
с ней поговори,
а умрет,
завянет, схлынет
завтра, через год
и останется в помине
млечный хоровод —
плачь… когда
устанешь плакать
и курить бамбук,
вой отбившейся собакой
от любимых рук.
У каждого своя копилочка несчастий
У каждого своя
копилочка несчастий,
У каждого свои
расчеты и долги,
Свой праздничный пирог,
разрезанный на части.
Ну, в общем, как у всех.
И сам себе не лги —
Не стать умней других,
не быть глупее тоже.
Все ровно меж людьми
распределил Господь.
Мы прячем сердца дрожь
как под слоновьей кожей
Там, где-то глубоко…
Обёрнутые в плоть,
Мы позабыли то,
что от раздумий скрыто,
Мы не храним слова,
в которых смысла нет,
И платим за свое
разбитое корыто,
За свой бесплатный сыр,
за фарш своих котлет.
Мы злимся и кричим,
доказывая миру,
Что ничего важней
пустых метаний нет.
И, сбросивши одних,
других плодим кумиров,
И счастливы уже…
Но как-то не вполне.
А, в сущности, нам всем,
одно и то же надо.
О чем бы ни просил,
чего бы ни искал:
Немного теплоты
на дне колодца-взгляда
И нежностью простой согретая рука.
Я нарочно не спешу
Не жду, не верю, не прошу,
Исчерпаны уже, пожалуй,
Все квоты на любовь и жалость,
Но я нарочно не спешу
Свой полный получить расчет.
Достаточно одной секунды,
И всё, что выстроено трудно,
Развалится… В дождливый год
Не прорастут надежд цветы
Вдоль серых каменных заборов
Из сора долгих разговоров,
Не зазвучат из пустоты
Нетерпеливые слова,
Исчезнут запахи и звуки,
И разомкнутся наши руки,
И стынью станет синева —
Придет усталая зима.
Укроет снегом те поляны,
Где были мы друг другом пьяны,
Запрет нас в серые дома.
И ледяные струны снов
Натянет на колки разлуки.
И мы с тобой умрем от скуки,
Как реки в льдинах берегов.
Но я зимы не стану ждать.
Я, может быть, еще успею
Подняться ввысь бумажным змеем
И на прощанье полетать.
Ничего прекрасней нет
Ничего прекрасней нет
Отыскать в календаре
Дату встречи с ним… во сне
Ожиданием гореть
И в морозной синеве,
Гладить иней на траве
Взглядом хрупким, встав чуть свет.
Ничего прекрасней нет —
Прячась в дыме сигарет,
Подбирать мотивчик вне
И внутри… От «ля» до «ре»
На расшатанной струне
Наиграть о декабре,
О любви и о весне.
И на деке руку греть,
И смотреть на белый снег,
Зябнуть, ждать, грустить, стареть,
Целый день в тиши, на дне,
Неучастником в игре,
А потом припасть тесней
Телом к телу… чтоб сгореть…
Оставьте отзыв